Гетеры

Гетеры стояли на гораздо более высокой ступени и занимали куда более важное положение в частной жизни греков. От обитательниц публичных домов их отличали как уважение, которым они пользовались в обществе, так и образованность. "Многие из них, - говорит Хельбиг, - отличались утонченной образованностью и бойким остроумием; они знали, как очаровать наиболее выдающихся деятелей своего времени, - полководцев, политиков, писателей и художников - и как надолго привязать их к себе; они являются наглядным воплощением существования, отмеченного смешением утонченных интеллектуальных и чувственных удовольствий, - существования, которое так почиталось греками того времени. В жизни почти каждой замечательной личности, игравшей выдающуюся роль в истории эллинства, различимо влияние какой-нибудь знаменитой гетеры. Большинство современников не находили в этом ничего предосудительного. В эпоху Полибия прекраснейшие здания Александрии носили имена прославленных флейтисток и гетер. Портретные статуи таких женщин устанавливались в храмах и других общественных строениях рядом со статуями заслуженных полководцев и политиков. И слабеющее чувство чести греческих свободных государств не видело ничего зазорного в том, чтобы венками, а иногда даже алтарями и храмами почтить гетер, которые были близки с выдающимися деятелями".

Нам известно, что гетерам воздавалась и иная почесть, замечательная тем, что ничего более характерного невозможно было бы и помыслить. Совершенно согласно с природой вещей то обстоятельство, что их ремесло процветало главным образом в крупных городах, и особенно в могущественном торговом городе Коринфе, который стоял на Истме и потому омывался водами двух морей. Трудно преувеличить распущенность жизни в этой благословенной метрополии древней торговли. Надпись, обнаруженная в помпейском публичном доме: "Здесь обитает счастье" (надпись была найдена не в собственно публичном доме, но в кондитерской, где для посетителей нередко держали нескольких проституток) с равным правом могла быть гигантскими буквами начертана у входа в коринфскую гавань. Все, что сладострастная человеческая фантазия в других местах могла только вообразить, находило в Коринфе свой дом и зримое воплощение, и очень многие, кому так и не удавалось выбраться из водоворота весьма дорогих удовольствий большого города, теряли в нем репутацию, здоровье и состояние, так что в поговорку вошел стих: "Поездка в Коринф по зубам не каждому". На улицах города толпились неисчислимые жрицы продажной любви. В районе обеих гаваней размещались бесчисленные публичные дома самого разного сорта, а улицы были затоплены толпами проституток. В известном смысле центром притяжения безбрачной любви и высшим учебным заведением коринфских гетер служил знаменитый храм Венеры, на ступенях которого не менее тысячи гетер, или, как они эвфемистически называли себя, храмовые рабыни, занимались своим ремеслом и всегда радостно привечали своих друзей.

На неровной почве городской цитадели - твердыни Акрокоринфа, известного всем из знаменитой баллады Шиллера "Ивиковы журавли", - на окруженной массивными каменными блоками террасе возвышался храм Афродиты, который мореплаватели, подходившие с востока или запада, видели уже издалека. Сегодня на том месте, где когда-то встречали посетителей тысячи дев, стоит турецкая мечеть. В 464 г. до н.э. народ эллинов вновь справлял в Олимпии великие игры, на которых победу в беге на стадий и в пятиборье одержал благородный и богатый Ксенофонт Коринфский. В ознаменование победы Пиндар - самый сильный из эллинских поэтов - сложил блистательный, дошедший до нас эпиникий, который, очевидно, был пропет в присутствии самого поэта - то ли когда победитель был торжественно встречен своими земляками, то ли во время шествия к храму Зевса для посвящения венков богу. Перед тем как вступить в жаркую борьбу, Ксенофонт принес обет в случае победы посвятить храму сотню девушек. Помимо указанной Олимпийской оды Пиндар сложил гимн, который был исполнен в храме; под него плясали те гетеры, что удостоились небывалой для своего сословия чести, возможной в одной лишь Греции. К несчастью, от этой оды сохранился только зачин: Девицы о многих гостях, Служители богини Зова, В изобильном Коринфе Воскуряющие на алтаре Бледные слезы желтого ладана, Мыслью уносясь К небесной Афродите, матери любви, И она вам дарует, юные, Нежный плод ваших лет Обирать без упрека с любвеобильного ложа... О, владычица Кипра, Сюда, в твою сень Сточленный сонм юных женщин для пастьбы Вводит Ксенофонт, Радуясь о исполнении своих обетов. (перевод М.Л. Гаспарова)

Нетрудно понять, что там, где отношение к проблеме проституции было столь свободно от предрассудков, также и литература - причем в отличие от нас, безусловно, не только медицинского и судебного характера, но и беллетристика - обстоятельно трактовала тему жриц Афродиты. У греков имелась обширнейшая литература, посвященная гетерам, некоторые такие сочинения, подобно "Разговорам гетер" Лукиана, дошли до нас целиком, другие - в виде более или менее пространных отрывков. Лукиан набрасывает чрезвычайно колоритную картину, на которой запечатлены гетеры самого разного толка и образа жизни. Махон Сикионский, который большую часть жизни провел в Александрии и был наставником Аристофана Византийского, составил книгу "Хрий" ("Достопримечательности"), где в ямбических триметрах занимательно и остроумно излагал всевозможные анекдоты из скандальной придворной хроники диадохов. Нетрудно сразу же предположить, что в этой книге, утрата которой достойна самого большого сожаления, важную роль играли гетеры, и это предположение подтверждается подробными извлечениями, сделанными из нее Афинеем. Наряду с Махоном Афиней имел в своем распоряжении немало других книг о жизни гетер, многочисленные детали из которых он приводит в своих "Дейпнософистах", или "Пире ученых мужей" (особенно в тринадцатой книге).